Сдали фашистам, а создателей – расстреляли: что нам врали о «Катюше»

Мифы побуждают нас докопаться до исторической правды. Один из таких мифов утверждает, будто за все годы Великой отечественной войны немцам так и не удалось захватить ни одной «Катюши» — реактивной системы залпового огня, самого грозного советского оружия того времени. А как было на самом деле?

«Катюша»… То, что это не женщина, знал каждый школьник Советского Союза. Легендарный гвардейский реактивный миномёт. Леонид Утёсов исполнял в годы войны такие куплеты:

«Немцы захотели высадить на суше
Свой десант в тумане, не видя никого
Выходила на берег Катюша
И перестреляла всех до одного!»

При этом самое грозное оружие Великой отечественной войны якобы так ни разу и не попало в руки к врагу. Во всяком случае, в этом нас убеждали ветераны, агитплакаты, статьи в популярных журналах, телепередачи и кинофильмы. Советская пропагандистская машина старалась вовсю. Эффект часто был обратный, анекдотический. Как известно, перед Берлинской наступательной операцией Сталин приказал Жукову посоветоваться с Леонидом Ильичом Брежневым, как правильнее брать столицу Рейха. Вот и с «Катюшей» вышло что-то похожее. Даже школьники пожимали плечами: неужели за всю войну немцам не удалось захватить ни одной «Катюши»?

Знал, что приступаю к теме, не раз до меня затронутой куда более глубокими исследователями. И неизбежно придётся идти тем же путём, повторять уже опубликованное другими. Даже поверхностный сёрфинг Рунета подтвердил мои предположения.

Оказывается, как и я, многие впервые задались тем же вопросом, посмотрев фильм «Отряд особого назначения» (режиссёр Вадим Лысенко, Одесская киностудия, 1978 г.). На экране разворачивалась захватывающая спецоперация: вчерашние чемпионы по прикладным видам спорта не дают фашистам завладеть секретной «Катюшей».

Я сходил на этот фильм по абонементу — в школе перед каникулами распространяли такие книжечки билетов, уж не помню, бесплатно или по сходной цене. Картина тогда произвела на меня сильное впечатление: герои применяли приёмы самбо, без промаха палили из спортивных пистолетов, стреляли из луков. Героически погибал невероятно обаятельный Сергей Иванов — «Кузнечик» из «В бой идут одни старики».

А потом я повзрослел. Вместе со мной повзрослела и страна, сбросив пелену иллюзий и мифов. Однажды в Российском архиве кино- и фотодокументов (РГКФД) я попросил сотрудницу ознакомить меня с германской фотохроникой времён войны. Это сегодня Интернет кишит такими фото. В 1990‑е было не так. В РГАКФД коллекция называлась трофейным фондом. Картотеку фонда стыдливо прятали в ящиках без надписей. Хотя уже и не спрашивали допуск: просто подвели к картотеке: пользуйся! На одном из снимков я увидел… «Катюшу»!

Как же так?! Ведь при угрозе захвата расчёт обязан был подорвать реактивную установку! Для чего каждая машина возила с собой запас взрывчатки. Именно так 6 октября 1941 года поступил капитан Иван Андреевич Флёров, командир первой отдельной экспериментальной батареи реактивной артиллерии, когда его установки попали в засаду при выходе из Вяземского котла.

Об этом рассказывал эпизод из другого фильма, «Укрощение огня» (режиссёр Даниил Храбровицкий, киностудия «Мосфильм», 1972 г.) Фильм, кстати, предваряло вступительное закадровое слово: «Быть может не всё, о чём мы собираемся рассказать, было так в действительности…»

Вот-вот. В аннотации трофейного снимка (Оп. 2‑105‑2) значилось: снято в г. Мценск Орловской области в октябре 1941 года. Получается, что осенью 41‑го немцам всё же удалось завладеть образцами нашего сверхсекретного оружия? 

И это вопреки изданной Ставкой Верховного Главнокомандования директиве № 002490 от 1 октября 1941 год, где прямо говорилось:

«Все боевые машины М-8 и М-13 считать совершенно секретной техникой Красной Армии. Поэтому эти машины и боеприпасы к ним ни в коем случае не должны попасть в руки врага. К этим машинам во всех условиях боевой обстановки наряжать постоянно надежное и сильное наземное прикрытие. Ответственность за сохранение тайны возложить на командующих фронтами и армиями».

В 90‑е у нас начали массово переиздавать воспоминания битых германских военачальников (ранее доступные лишь узкому кругу специалистов). Нет ничего постыднее таких мемуаров. Все они объединены общим пафосом: «Но мы же старались победить!». Как и многие, я тогда увлекался таким чтивом. И у генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна (стеснявшегося при Гитлере своей настоящей фамилии фон Левинский) в «Утерянных победах» прочёл:

«22 августа мы достигли реки Ловать юго-восточнее Старой Руссы […] Среди трофеев находились две интересные вещи. Одна из них — новенькая батарея немецких 88‑мм зенитных орудий образца 1941 г.! Вторая — это первое советское реактивное орудие, захваченное немецкими войсками. Я особенно был заинтересован в эвакуации этого орудия. Как же я был возмущен, когда мне доложили, что орудие не может быть отправлено в тыл, так как кто-то снял с него скаты. Кто же это сделал? Не кто иной, как мой второй адъютант, майор Ниман, которому эти скаты показались подходящими для нашего штабного автобуса. Он был весьма огорчен, когда узнал, что ему придется вернуть скаты и опять надеть их на старое место».

Выходит, «Катюша» досталась немцам ещё раньше, в конце августа? Чтобы выставить себя в лучшем свете, фон Манштейн мог и приврать. Но какой смысл был врать советской пропаганде, что «Катюши» не достались врагу? Мы же всё равно победили, и победа наша неоспорима.

Единственную логику я вижу в том, что после выхода директивы И. В. Сталина и Б. М. Шапошникова (увы, запоздалой) начальство рангом ниже решило лишний раз не афишировать факты сдачи врагу секретной техники. А далее, как в случае с 28‑ю панфиловцами, ложь начала кочевать от инстанции к инстанции. До правды никто не докапывался, да и пострадать можно было за такую горькую правду. А с работников пропагандистского фронта взятки гладки: какой материал им всучили, такой они и пропели.

В истории советских реактивных миномётов есть и ещё одна горькая страница, вскрытая с началом Перестройки. А именно — история «сигнала» Андрея Григорьевича Костикова на конструкторов «Катюши» Ивана Терентьевича Клейменова, Григория Эриховича Лангемака, Валентина Петровича Глушко, Сергея Павловича Королёва. В результате всех четверых арестовали, а Клейменова с Лангемаком — расстреляли. После этого Костиков стал начальником Реактивного научно-исследовательского института, где создавалась пусковая установка, получил авторское свидетельство № 3338 на неё, звание генерал-майора, члена-корреспондента Академии Наук СССР. Даже немцы в своей разведсводке о советских Raketen-geräts от 20 октября 1942 года указывают их создателем инженера и Героя Соцтруда Костикова! В 1953 году во 2‑м издании Большой Советской Энциклопедии Костикова назовут создателем «нового типа вооружения».

Удивительно, что ещё в феврале 1944 года генерал-майора Костикова сняли с должности начальника РНИИ. Прокуратура СССР возбудило дело. Следствие установило, что его нельзя считать ни автором ракет, ни автором установки. Но, 28 февраля 1945 года расследование против Костикова волшебным образом прекратили. В постановлении НКГБ за подписью наркома Меркулова содержится такая формулировка: «В действиях Костикова вражеского умысла нет, он нужный специалист».

Упреждая обвинения в страсти к жареным фактам, копании в грязном белье и, возможно, даже в диффамации и клевете, сошлюсь на статью «Кто есть кто», опубликованную в журнале «Наука и Жизнь» (№ 12 за 1988 г.) генерал-лейтенантом юстиции в отставке Борисом Алексеевичем Викторовым. Там всё изложено чёрным по белому. Интересно, что Борис Алексеевич разбирался в этом деле в качестве сотрудника Главной военной прокуратуры по личной просьбе Михаила Александровича Шолохова, дружившего с И. В. Клейменовым. Кстати, генерал-лейтенант Викторов был главным консультантом популярного в прошлом телесериала «Следствие ведут ЗнаТоКи».

Жаждущих мрачных подробностей переадресую к книге «Первопроходцы ракетостроения. История ГДЛ и РНИИ в биографиях их руководителей» Александра Валентиновича Глушко, она выложена в Сеть.

Наконец, ещё один вопрос, возникающий в связи с «катюшами»: а были эти установки такой уж страшной неожиданностью для немцев? Первые «ЭрЭсы», то есть, реактивные снаряды, Красная Армия успешно применила ещё в августе 1939 года на Халхин-Голе. 82‑мм снаряды подвешивались к истребителям И-16. Кстати, обозначение РС — авиационное, а у артиллеристов снаряды принято обозначать с буквы «М». Самоходная установка на автомобильном шасси действительно могла стать открытием для немцев — они свой аналог, шестиствольный 15 cm Nb.W 41 или Nebelwerfer-41, таскали на прицепе. Если уж на то пошло, то это немцы применили против нас реактивные снаряды первыми — ещё в июне 1941 года при штурме Брестской крепости. Различалось и использование установок. Более точные немецкие снаряды, стабилизируемые в полёте вращением, посылали точечно. Наши установки, опять-же из-за особенностей баллистики снарядов, залпом накрывали большие пространства. Напрашивается сравнение систем HIMARS и 9К51М «Торнадо-Г». Впрочем, любое сравнение относительно. Применяя то или иное вооружение, стараются минимизировать его слабые стороны. Немцы не смогли разгадать технологию баллиститного пороха, а с копированием наших оперённых снарядов затянули до 1944 года… Мы же за годы войны изготовили 14,5 миллионов реактивных снарядов — могли себе позволить стрелять по площадям!

А вот для нас «Катюши», похоже, продолжают оставаться секретом. Установка-то, оказывается, готовилась к химической войне! Нарком оборонной промышленности Михаил Моисеевич Каганович докладывает 3 января 1939 года своему брату, заместителю председателя Совнаркома Лазарю Моисеевичу Кагановичу:

«В октябре 1938 года автомобильная механизированная ракетная установка для организации внезапного химического нападения на противника в основном прошла заводские испытания отстрелом на Софринском контрольно-испытательном артиллерийском полигоне и в настоящее время проходит полигонные испытания на Центральном военно-химическом полигоне в Причернавской».

Также до сих пор покрыты завесой тайны обстоятельства первого боевого применения «Катюш» 14 июля 1941 года по «скоплению вражеских эшелонов» на станции Орша. Фашисты захватили Оршу в ночь на 14 июля. Если так, то каким образом к 15:30 (время первого залпа «Катюш») на этом крупном железнодорожном узле могло образоваться «скопление» составов врага? Кто вообще в здравом уме посылает поезда в только что захваченный город, на передний край? Скажите прямо — на станции Орша при отступлении были оставлены наши составы, а капитан Флёров мастерски выполнил приказ командования — уничтожил ценные грузы, чтобы не достались врагу. Народ не глупый — народ поймёт. Нет же, нас продолжали кормить россказнями, даже не замечая, что в них уже мало кто верит.