Почему в СССР не хотели покупать «Жигули», но потом все резко изменилось

В условиях сильнейшего автомобильного дефицита эпохи 70-х многие пристрастия автомобилистов тех времен могут показаться довольно странными. В частности, непонятное презрение всегда вызывали «Запорожцы» – пусть неказистые и маломощные, но готовые служить вам в меру своих возможностей. Однако совсем уж странным может показаться то недовольство, которое вызывали у потребителей первые «Жигули»!

Действительно, в начале 1970-х наиболее консервативные граждане предпочитали совсем новым (не проверенным временем) «Жигулям» допотопные «Москвичи». Недоверие, с годами, полностью улетучилось, и спрос на «Жигули» стал заметно превышать предложение. Но чем отпугивали «почти итальянцы» первых покупателей?

Во многом негатив был порожден слухами. Дескать, на испытаниях эти машинки рассыпались на куски, но «наверху» решили поддержать дружбу с итальянской компартией, а потому запустили производство негодных автомобилей, для СССР не приспособленных. Действительно, первые «Фиаты» разваливались в хлам, но потому-то их и переделывали капитальным образом в ВАЗы, а не продавали в исходном виде. Но слухи, как водится, пользовались доверием, а потому первые очередники, получавшие открытки на «жигули» вместо «москвича», недовольно рвали их на куски, требуя только проверенную московскую машину, а не тольяттинскую «игрушку».

Впрочем, дело было не только в слухах. Первые товарные «Жигули», замелькавшие на наших дорогах, поначалу вызывали отторжение своим внешним видом. Матовые кузова смотрелись довольно дико – это что еще такое? Позже выяснилось, что с машин нужно было просто убрать консервант, однако первые пользователи предпочитали ездить так: мол, дольше прослужат!

«Бывалые» презрительно проминали пальцами тоненький металл на крыльях и поясняли всем остальным, что это вообще не кузов, а конфетная обертка. Невозможность открутить гаечным ключом передние крылья также считалась минусом: дескать, машинка-то – одноразовая! Зазор между передними крыльями и стойками кузова вызывал оторопь: там же все сгниет! С перепугу многие замазывали эти зазоры пластилином. Свободный доступ к горловине бензобака также вызывал недовольство: то ли дело у «Москвича», где в бак просто так не доберешься. Задние фонари тут же становились объектом воровства: они легко откручивались снаружи. Сверкающие колпаки на колесах также тибрили. 

Необходимость каких-то «специальных» технических жидкостей также внушала непосвященным оторопь. Слов типа «Тосол» или «Нева» никто не знал и не понимал. А когда слово «распредвал» стало синонимом какого-то кошмара, проклятья посыпались со всех сторон.

В основном, конечно же, большая часть недовольств была вызвана тем, что и «Москвичи», и даже «Волги» были чем-то «нашенским», привыкшим к отсутствию чего угодно. На этом фоне «Жигули» действительно напоминали нечто ненастоящее, игрушечное. Однако  уже в скором времени массовое сознание уверенно признало за вазовскими машинками неоспоримое превосходство над всеми остальными нашемарками. «Жигули» легко пускались на морозе, уверенно обгоняли на шоссе кого угодно, а шикарный по тем временам салон вообще не имел себе равных. Поэтому даже высокая цена в 5500 рублей (а с венгерским приемничком – 5605 рублей) как-то постепенно стала казаться вполне нормальной – тем более, что «новая Волга», как тогда называли ГАЗ-24, стоила сумасшедшие 9150 рублей. 

В результате «Жигули» и «Москвичи» фактически поменялись местами. Потребитель стал требовать только «Жигули» – «Москвичи» потеряли свой былой статус и, в итоге, ушли в историю. Впрочем, и от тех «Жигулей» сегодня остались только воспоминания.